Геополитика, Экономика | Олег Брагинский, Марина Строева
Основатель «Школы траблшутеров» Олег Брагинский и ученица Марина Строева разберут механику китайской модели, причины исчерпания простых драйверов роста и контуры возможного перехода к экономике высокой добавленной стоимости и внутреннего спроса. Оценят риски «ловушки среднего дохода», стагнации продуктивности и усиления дисбаланса.
Китай за последние четыре десятилетия прошёл путь от бедной аграрной экономики к глобальной «фабрике мира». Однако текущие тренды указывают: темпы роста замедляются, дисбалансы накапливаются, переход к экономике высоких технологий и внутреннего спроса идёт тяжело.
С конца 1970-х Поднебесная выстраивает экспортоориентированную модель, ставя на:
- допуск частной собственности и рыночных практик внутрь планового каркаса
- массовое, стандартизированное производство с низкой себестоимостью
- сдерживание роста издержек труда через институциональное неравенство «внутренних мигрантов»: ограничение доступа к жилью и соцуслугам
- жёсткий административный контроль над потреблением и движением капитала: двухконтурный юань, ограничение оборота, квоты
- опережающее развитие инфраструктуры за счёт государственного долга и мобилизации внутренних сбережений.
Архитектура идеально совпала с мировыми трендами 1980–2000-х: контейнеризация, удешевление сырья, стандартизация электроники и рост спроса на дешёвые товары в США, ЕС, Японии. Китай встроился в производственные цепочки и стал ключевым звеном глобального разделения труда.
В 2025 году ВВП Поднебесной достиг 18,74 триллиона долларов, что составляет 18% от совокупного мирового. При этом ВВП на душу населения составляет 13 тыс. долларов, что ставит Китай в категорию стран со средним уровнем дохода, но с огромным внутренним неравенством.
Рабочие ресурсы Китая – 733 млн человек (в 4+ раза больше, чем в США), где 25% занимаются сельским хозяйством. Доля занятых в индустрии – 28%, в услугах – 47%; при этом сервисы генерируют лишь 53% ВВП (менее продуктивны, чем в развитых странах).
Новая экономика R&D, цифровые сервисы, мобильная занятость – чуть больше 10% трудовых ресурсов, что в 2-3 раза ниже ожидаемого. Молодёжная безработица – официально 21%, при высокой доле выпускников. Дефицит рабочих мест ожидает большинство юных специалистов.
В Китае существует система регистрации домохозяйств и статус прописки граждан на материковой части государства. В текущем виде введена в 1958 году. Делит население на городское и сельское, жёстко привязана к конкретному месту проживания.
Статус хукоу определяет доступ к ключевым благам: бесплатным школам, медицине, социальному жилью, ряду пособий. Люди без местного городского хукоу считаются внутренними мигрантами и сталкиваются с ограничениями по правам в гостевом городе.
Перевести сельский хукоу в городской сложно. В мегаполисах действует балльная система: образование, квалификация, владение жильём. В ряде городов второго эшелона правила смягчены для привлечения выпускников и специалистов.
Систему часто сравнивают с «квазикастовой», поскольку десятилетиями закрепляла разрыв между городом и деревней. С 2014 года идут реформы по сокращению различий и облегчению получения городского статуса, но в крупнейших населённых пунктах ограничения сохраняются.
Внутренние трудовые мигранты в приморских провинциях – костяк индустриального роста, но многие институционально имеют более низкий статус и меньше прав, что снижает потребление и поддерживает низкую себестоимость.
Средняя зарплата после налогов – $1’100/мес., но квартиль бедности огромен: до 25% населения живут менее чем на $200/мес. Разрыв доходов колоссален. В Пекине, Шанхае и отдельных провинциях средние зарплаты в 2-4 раза выше, а уровень цен сравним с США.
Сбережения – 46% ВВП, инвестиции – 43%. Частное потребление – 38% ВВП (США – 68%, Великобритания – 63%). Это сознательная политика: сдерживая потребление, Китай снижал издержки и инфляцию, аккумулировал ресурс на инфраструктуру.
Внешний долг низкий – 15% ВВП, но государственный внутренний высок – 81%: инфраструктурная машина питается за счёт внутренних ресурсов. Чем выше ВВП на душу, тем меньше мультипликативный эффект новых дорог и мостов. Недалеко граница убывающей отдачи.
Высокая административная ригидность тянет вниз общую эффективность. Высокотехнологичные сервисы и R&D всё ещё недостаточно масштабны, а регуляторная волатильность (кампании против EdTech и Big Tech) препятствует стабильному росту экономики.
Наблюдается несоответствие между официальными данными о быстром росте ВВП и более скромной динамикой корпоративных прибылей, структуры потребления и инвестиций, и экспортно-импортных долей. Если принять более низкий фактический ВВП:
- соответствует картина низкого частного потребления и умеренных корпоративных прибылей
- логичнее сходятся доли экспорта/импорта для «фабрики мира»
- проясняется «провал» продуктивности сервисов.
Замедление роста: тренд на снижение темпов на 0,5 п. п. в год. К 2030-м Китай может приблизиться к «ловушке среднего дохода» (рост низкий, уровень доходов средний). Демография: старение ускоряется, молодёжная занятость слабая – давление на бюджет и потребление.
Недвижимость и долги: перестройка рынка недвижимости бьёт по благосостоянию домохозяйств и доходам регионов. Конкурентоспособность снижают рост издержек труда, технологические ограничения по критическим компонентам (чипы) отсутствует экспортный импульс.
Зависимость от внешнего спроса: конфликт интересов с развитыми экономиками усиливается, но «жёсткая развязка» крайне болезненна для обеих сторон. Либерализация хукоу, расширение соцобеспечения и рост доходов мигрантов ускорили бы внутреннее потребление, но:
- потребовали бы масштабного перераспределения ресурсов от инфраструктуры к домохозяйствам и сервисам
- увеличили бы импорт, усилили давление на юань и инфляцию
- ухудшили бы конкурентоспособность части производств.
Китайская модель блестяще сработала в эпоху глобализации дешёвого массового производства. Но по мере исчерпания «простых» драйверов – дешёвого труда, инфраструктурной отдачи и неограниченного внешнего спроса, внутренние противоречия выступают на первый план.
Чтобы избежать ловушки среднего дохода, Поднебесной предстоит болезненная, но необходимая трансформация: от сбережений и бетона – к людям и сервисам, знаниям и инновациям.